Мир воров - Страница 42

Однако ограбление Кадакитиса превратилось в заветную мечту Ганса еще до встречи с любвеобильной наложницей. До тех пор, пока она помогала ему, он был готов позволить ей считать, что полностью одурачен ею. Значит он хотел стать орудием заговорщиков — до тех пор, пока это помогало ему получить легкий доступ во дворец. Предупрежден — и все такое. Определенно, здесь было где развернуться умному человеку, а Ганс тешил себя мыслью, что он вдвое умнее, чем на самом деле, что тоже было весьма неплохо. Наконец, быть превращенным в орудие в руках орудий — это был вызов его самолюбию.

Да, он похитит жезл. Продаст его Принцу-губернатору за золото — нет, пусть это будет не столь опасное серебро — и свободу. Из Сумы, Мрсевады или какого-нибудь другого места он отправит послание, анонимно извещающее Кадакитиса о том, что Лирайн предатель Ганс улыбнулся этой приятной мысли. Возможно, он просто отправится в Рэнке и скажет Императору, пара каких бестолковых агентов у него в Санктуарии. Ганс увидел себя щедро вознагражденным, близким другом Императора.

Итак, он снова встретился с Лирайн, они договорились и составили план.

Ворота действительно остались не заперты. Стражник действительно покинул свой пост перед дверью дворца. Та действительно оказалась не на засове. Ганс запер ее за собой. Таким образом с весьма полной талией Заложник Теней получил доступ в резиденцию губернатора Санктуария. Темные коридоры привели его к нужной комнате. Поскольку Принца внутри не было, комната не охранялась. Жезл из слоновой кости, обработанный так, чтобы походить на дерево с грубой корой, действительно находился в ней. Как и нежданно наслаждавшаяся царскими покоями в отсутствии хозяина наложница, товарка Лирайн. Она оказалась неусыпленной. Проснувшись, девушка раскрыла рот, чтобы закричать. Ганс уменьшил крик до слабого писка, ткнув ее в живот, оказавшийся потрясающе выпуклым и мягким, учитывая ее молодость. Ганс подержал некоторое время на ее лице подушку, выдержав пару царапин и разбитый подбородок. Девушка затихла. Ганс убедился, что она потеряла сознание, но жива, и связал ее шнурком ее собственной сандалии. Второй он использовал для того, чтобы удержать на месте шелковое нижнее белье, засунутое в рот, завязав его на затылке. Он снял одну сережку. Все это в темноте. Затем торопливо замотал жезл власти в покрывало, лежащее на столике. Подобрав тунику, он начал разматывать с талии тридцать футов веревки с узлами, которую предусмотрительно захватил с собой. Лирайн заверила его, что в вечернюю трапезу церберов будет добавлено снотворное. У Ганса не было никакой возможности узнать, правда ли это, ни того, что не только один из этой пятерки здоровяков подсыпал зелье, но и пил не меньше остальных. Борн и его товарищи крепко спали. По замыслу Ганс должен был уйти тем же путем, каким и пришел. Но так как он знал, что является орудием и стал подозрительно осторожным, он решил выбрать другой путь.

Один конец веревки он прикрепил к столу, стащив с него скатерть. Другой выбросил из окна. Стол застрянет в оконном проеме и удержит веревку, не последовав за ней вниз.

Сделано. Ганс выбрался из окна и спустился вниз. Пробираясь на запад между публичных домов, Ганс чувствовал, как по его спине «ползают» скорпионы с поднятыми хвостами. Очевидно, связанная обитательница постели Его Высочества еще не обнаружена. Рассвет был еще не более, чем обещанием, когда Ганс добрался до своей комнаты на втором этаже в Лабиринте.

Долгое время он не ложился спать. Восхищался символом рэнканской власти, названным в честь бога, который, как они утверждают, лично вручил его им. Восхищался его невычурным видом. Палка меньше двух футов длины из пожелтевшей слоновой кости. Он сделал это!

На следующий день вскоре после полудня Ганс переговорил со старым болтуном Хакимом, который в последнее время много говорил о том, какой замечательный парень этот Его Красивое Высочество, и как он поговорил с Хакимом, да еще дал две серебряные монеты! Сегодня Хаким слушал Ганса, часто сглатывая. Что еще он мог сделать, кроме как согласиться? Захватив женскую серьгу, Хаким пошел во дворец. Добился аудиенции, послав Принцу одно слово вместе с сережкой. Заверив его, что не имеет никакого отношения к воровству. В беседе с глазу на глаз передал, что ему сказали, и назвал условия вора. Выкуп.

Принц-губернатор должен был заплатить и знал это. Если он сможет вернуть этот проклятый Сэванх, он перво-наперво позаботится о том, чтобы никто не узнал, что его похитили. Тая, проведшая ночь в его постели с меньшими удобствами, чем ожидала, понятия не имела о том, что было похищено. К тому же она, похоже, поверила обещанию Принца вырвать или отрезать различные части ее тела, если только она попробует раскрыть рот.

В это время наложница Лирайн и цербер Борн торжествовали. Строили планы. Ухмылялись. Разрабатывали «разоблачения», которые уничтожат их господина. Больше того, они не теряя времени отправили послание другому своему господину, оставшемуся в Рэнке. Это было преждевременно, неумно и просто совершенно глупо.

Случайность, таковой не-являющаяся, определила выбор Принца. Зэлбар и Квач были горячими головами, для которых главное — помахать мечом. Рэзкьюли жаловался на огонь в желудке и постоянно бегал в уборную. Таким образом, оставалось лишь два цербера, а кому еще Принц мог доверить это дело? После небольшого сравнительного опроса Принц выбрал Борна для того, чтобы осуществить сделку с врагом. Инструкции для Борна были недвусмысленными и детально расписаны: все должно быть осуществлено в точности так, как через Хакима указал вор. Разумеется Борн получит щедрое вознаграждение. Ему также дали понять, что это должно было, послужить отвлекающим маневром. Борн согласился, заверил, отсалютовал, раскланялся и удалился.